RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

С днем рождения, Джон!

Леннон очень хорошо предсказуем: в ситуации любой лжи, любого угнетения и любого лицемерия он вел бы себя одинаково хоть во времена фараонов, хоть во времена олигархов

Добро пожаловать на день рождения Джона Леннона! Приглашены: босой Пол Маккартни с обложки Abbey Road, бухой Эрик Клэптон с гитарой на расшитом ремне, просветленный Джордж Харрисон с ввалившимися щеками аскета, небритый Боб Дилан в узконосых ковбойских сапогах, невозмутимый Рой Орбисон во всегдашних черных очках и свойский человек Ринго Старр, у которого из кармана джинсов торчат барабанные палочки.

Хорошая собралась компания, и хорошим будет вечер. Живые, мертвые, спускающиеся с небес, подъезжающие на машинах, окруженные красивыми женщинами, облепленные стайками веселых детей, эти люди ждут Джона Леннона, в то время как Lonely Hearts Club Band в красных пиджаках попеременно играет «Марсельезу» и She Loves You.

Кого же еще мы видим среди гостей в этой веселой хипповой толпе, усыпанной конфетти, разрисованной пасификами, обряженной в балахоны, гавайские рубашки, продранные джинсы и пластмассовые диадемы с мигающими электрическими огоньками?

Тут толстая тетя Мими, которая вырастила мальчика Джона в своем маленьком доме в рабочем квартале Ливерпуля. Тут усатые мужики в спецовках, пахнущие потом и пивом — ливерпульский рабочий класс, героем которого Джон очень хотел быть. Тут Джерри Рубин, с которым Джон крепко подружился в Нью-Йорке — тот самый Джерри Рубин, который говорил, что Джон был большим радикалом, чем он сам, а кто-нибудь может представить себе большего радикала, чем Рубин, очень актуально утверждавший, что «любой дурак может стать мэром», и выдвинувший на пост президента США свинью? Это тогда нечто выдающееся, потрясающее, удивительное, шокирующее… как Джон Леннон в пижаме, проводящий Неделю Любви в постели с Йоко Оно, и как Джон Леннон с цветком за ухом, шагающий во главе демонстрации всех меньшинств, и как — да, опять! — Джон Леннон, до того помешавшийся на политике, что пихал и бил своих друзей со словами: «Ты слабак! Ты даже Никсона не смог победить!»

И за это, а также за каннабис и марихуану, а еще за организацию ненасильственных действий по изменению существующего строя, а также за публикации текстов в марксистской газете, а еще за рок-н-ролл, который ломал основы общества и будоражил молодежь, и еще из-за связей и контактов черт-те с кем, а потом и из-за открыто и многократно высказанного презрения к гребаному капитализму — к Леннону приставили шпиков, которые отслеживали каждый его шаг и писали подробные сообщения в главную квартиру. Эти шпики из всех тайных полиций мира — ЦРУ, ФБР, КГБ и так далее и тому подобное — тоже здесь, среди гостей, потому что как они могут пропустить явление этого радикала с того света на собственный день рождения?

Тут, среди гостей, Бобби Сил из «Черных пантер», которые наводили ужас на белое население Америки. Леннон однажды собирался взять боевиков из «Черных пантер» на работу в качестве собственных охранников, но не случилось. А жаль. Потому что если бы случилось, то, может быть, кто-нибудь из этих здоровенных чернокожих бугаев с уголовным прошлым успел бы разбить голову кастетом тому типу, что ждал Леннона у его дома в студеный декабрьский вечер… Тут Дэвид Пил, уличный музыкант, обалдевший в тот момент, когда к нему на улице подошел Джон Леннон и без долгих слов предложил сыграть вместе. И они сыграли вместе, причем не песню Леннона, а песню Пила, которая называлась «Римский папа любит наркоту». Сыграв же, тут же основали «Фронт за освобождение рок-музыки».

Вот они, тут, бойцы этого фронта, безвестные музыканты, игравшие самый бешеный рок-н-ролл и самый тягучий блюз на сейшенах всего мира. Вот они тут, все эти длинноволосые люди с наивным идеализмом в глазах, так любившие Джона и так верившие ему. А он сам верил в то, что можно сделать мир лучше, он не боялся быть наивным в Imagine, плакатным в Power to The People и отчаянным в Give Peace A Chance! И когда его очередной концерт подходил к концу, Леннон, уже спевший три десятка песен о самых важных вещах, все-таки кричал людям в зал еще кое-что, что казалось ему важнее всех песен. «Больше никаких войн!» — вот что он кричал.

Некоторые люди непредсказуемы в новых для них ситуациях, но Джон Леннон очень хорошо предсказуем в любом времени и в любом пространстве. В ситуации любой лжи, любого угнетения и любого лицемерия он вел бы себя одинаково хоть во времена фараонов, хоть во времена олигархов. Человек, посоветовавший английской знати трясти брильянтами, чем бы посоветовал трясти нашей объевшейся деньгами тусовке? Человек, который не бросил Джона Синклера в тюрьме, не бросил бы в тюрьме и несчастного Сергея Махнаткина, который шел по Триумфальной площади 31 декабря с бутылкой шампанского и баночкой икры в портфеле и вступился за женщину.

Ангелы играют на арфах Don’t Let Me Down. Херувимы отплясывают под Stand By Me с альбома Леннона Rock’n’Roll. Маленькая, постаревшая Йоко Оно внимательно смотрит на небо. Небо раздвигается, как двери в метро, — и по наклонной белой лестнице, позаимствованной из какого-то битловского фильма, оттуда спускается человек в белом костюме, с длинными волосами и улыбающимися грустными глазами за круглыми стеклами очков.

Комментариев еще нет